Существует еще один пример многовекового глобального торгового тракта. Это не такой яркий пример, как Великий шелковый путь, но он гораздо ближе и главные действующие лица почти те же. С Великим Серебряным путем его роднит также то, что на русском языке источники почти отсутствуют. Речь идет о доисламской Аравии и Эфиопии, а ознакомится с предметом автор смог только по [1], [2]. Более конкретно, речь идет о морском пути из Индии по Красному морю до Средиземноморья (Константинополь) до возникновения ислама
Для обычного человека до сих пор, до XXI столетия, Индия служит синонимом сказочных богатств. Какая же историческая реальность стоит за этими взглядами?
Караванный путь из Сирии на юг Аравии был известен с древнейших времен, и использовался в основном арабами и иудеями. О сказочных богатствах Индии греки узнали во времена походов Александра Македонского. Однако до открытия регулярного мореплавания по Индийскому океану основные торговые пути пролегали по суше, и товарообмен оставался невелик. Около 100 г. до н. э. грек Гиппал открыл законы поведения муссонов, которые позволили грекам регулярно совершать сезонные плавания в Индию и из Индии по Индийскому океану, вдали от берега. На этих муссонах держалась вся торговля Римской империи с Индией еще до н. э. После захвата римлянами Петры и Пальмиры арабы продолжали контролировать весь путь, быть главными предводителями караванов и их охраной.
Морской путь в Индию по Красному морю и Индийскому океану не мог лишить значения сухопутный путь (Путь благовоний) по западному берегу Аравии, Иемену, затем морем). Древняя колонизация арабами Эфиопии, затем захват Эфиопами областей “Счастливой Аравии” (Arabia felix) связывали сабейцев и химьяритов с эфиопами, торговля которых в индийских гаванях и на Цейлоне была обширна. Ограничивала их только конкуренция персов. Боковой ветвью эфиопской торговли была торговля со странами восточного побережья Африки, откуда поступал золотой песок и слоновая кость.
Торговля с Индией являлась одной из существенных государственных задач Византийской империи. Ради нее велись войны и посылались посольства. Эта торговля затрагивала множество народов, и приводила к образованию широких коалиций. Византия стремилась поддерживать отношения с Эфиопией и Химьяром, чтобы противопоставить их персам. Пигулевская касается, в основном, событий начала VI века, но многие его черты были заимствованы из более ранних времен (только такое глобальное событие, как победа ислама, радикально изменило расклад сил в регионе).
Основа образования Аравийских государств - Сабейского и Химьяритского - это торговля, ведшаяся городскими жителями в противовес кочевому и сельскому населению. Состоятельные круги Неджрана были связаны с торговыми интересами христианских стран - Византии и Абиссинии. Противоположное направление Зу Нуваса - иудейство, опора на иудейские колонии, имевшие связи с Палестиной и искавшие поддержки в Иране.
Итак, есть Византийская империя - жесткое централизованное государство с неограниченной властью императора, властью светской и духовной. Его население признает эти правила игры - видимо, компенсацией за безоговорочное подчинение своему монарху служит чувство абсолютного превосходства над всеми остальными - варварами. Казалось бы, это огромное, передовое для своего времени государство может закрыться от всего остального мира и наслаждаться высоким уровнем жизни внутри себя (экономическая самодостаточность). Книга Пигулевской убеждает в обратном - много веков внешняя политика Византии была направлена на войны с Ираном, причем военные столкновения между ними начались еще во времена парфян (до сасанидов) и только усилились при арабах (еще одна тысячелетняя война. Вспоминаете Кашгар?) Об этой войне упоминает и Гумилев в книге “Древние тюрки” ([3], стр. 42 - 47), рассказывая об торговле шелка с Китаем. Там он делает ссылку как раз на Пигулевскую. Но у Великого шелкового пути был свой южный побратим - морской путь по Красному морю в Индию и далее в Южный Китай.
Этот путь был Путем благовоний (в противоположность Великому шелковому пути). И по его сторонам находились две Индии (одна - счастливая Аравия, другая - Эфиопия), которые для европейцев были просто транзитными территориями.
Начало пути от Средиземноморья - по перешейку в Красное море и далее плавание по нему до выхода в Индийский океан. Левая, азиатская сторона моря заселена арабами, в те времена еще не создавшими своего государства, и потому находящимися под протекторатом Сасанидского Ирана. Византия, удаленная от основного района, и не имеющая силы заселить его этническими греками, делает ставку на местные народы, принявшие христианство и тем самым по понятиям греков ставшими византийскими подданными. Это сирийцы - основной торговый народ тогдашнего Ближнего Востока. Но у сирийцев нет своей армии, они торговцы. Поэтому Византия поддерживает также наследственного правителя арабов - лахмидов на территории современной Сирии (в данное время - это Мундар бар Закика, правитель Хирты Наамановой). Этого недостаточно для противостояния имперскому Ирану. И основная ставка делается на обходной путь - на Эфиопию.
Действительно, Эфиопия - единственная африканская страна с многовековой христианской традицией. Откуда у них взялись силы противостоять натиску сперва Ирана и потом ислама? Ответ - благодаря торговле с Индией и поддержке Византии.
Добраться в Индию по морю можно двумя путями. После выхода из Красного моря в Индийский океан можно продвигаться вдоль побережья Персии, найдя там помощь при неблагоприятной погоде или происшествии. Но для этого надо быть другом Персии. А если Византия - торговый конкурент?
Тогда надо проплыть вдоль африканского побережья на юг (до Сомали), и затем прямо по Индийскому океану вдали от берега. Но для этого надо дружить с местными жителями. Среди африканцев на много веков первенство захватывают эфиопы. Приняв христианство, они стали верными друзьями греков и разрушили торговую монополию персов на индийские товары (перед началом войны 520-х гг. эфиопский негус еще был язычником, после войны священнослужители поставлялись из Александрии, центра монофизитства). Но за это требовали помощи от византийцев против персов. В химьяритских войнах против эфиопов южноаравийские государства, населенные арабами, опирались именно на персов. Химьяр и Неджран - области на юге Аравийского полуострова, “Счастливой Аравии”. В 520-х годах в Химьяр вторгаются эфиопские войска, в расчете на помощь Византии. Но они уходят на зиму домой, и владетель Неджрана по имени Масрук Зу Нувас вторгается в Химьяр, уничтожает христиан Аравии и обращается к Мундару в Хирту Нааманову с предложением дать “вес трех тысяч динариев” за избиение всех христиан (стр. 298 - 299). Война приобретает конфессиональную окраску.
В города южной Аравии христианство шло двумя путями - из Эфиопии через пролив, и из Сирии Приморской, по караванному пути. Например, в Неджран оно было завезено из Хирты, центра арабов - лахмидов. Но в V и VI вв. христианство в регионе имело три основные формы - православие, несторианство и монофизитство. Несторианство прочно закрепилось на востоке, в Иране, где оно уживалось - то гонимое, то терпимое - с государственной религией - зороастризмом. Представители несторианства использовались шаханшахом в качестве культурной силы и для дипломатических отношений с другими народами. Монофизитство имело наиболее значительные позиции в Египте, приморской Сирии и северной византийской Месопотамии. Оно вело активную проповедь и расширяло свое влияние. Оно было связано с рядом сирийских городов - Нисибином, Эдессой и центром лахмидского государства - Хиртой. Хирта была тесно связана с Неджраном, и после борьбы с Зу Нувасом христианство было восстановлено в своих правах, но поставленный химьяритами епископ принял посвящение от монофизитского “папы” Тимофея в Александрии. Византия пыталась поддерживать и православные течения в Аравии, но была вынуждена поддержать и монофизитов, что не совпадало с ее политикой у себя дома (где монофизиты преследовались).
Действительно, не все христиане признают первенство Византии. На востоке сильны позиции несториан (про них много пишет Гумилев, правда, применительно к Средней и Центральной Азии). Они не признают власти Константинополя, вполне сжились с властью Сасанидов, и искренне поддерживают персов, православных византийцев третируют как вероотступников. Кроме того, персов поддерживают евреи, которые тоже живут торговлей с Индией. Но если с персами они нашли общий язык, то с византийцами враждуют. Характерно, что при Масруке упоминаются “иудейские священники из Тивериады” (Тивериада - центр евреев после разрушения Иерусалима). В Аравии купцы - евреи опирались на Иран (стр. 274)
Итак, вокруг торгового тракта (и соответствующих прибылей) создается две коалиции: православная Византия, поддерживающая монофизитскую Эфиопию и арабов - лахмидов; и сасанидский Иран, поддерживающий евреев и несториан. И об ожесточенности борьбы (в книге она описывается начиная с 520-х годов) говорит то, как она закончилась: обе страны вместо сказочного обогащения измотались настолько, что через 120 лет Иран пал под ударами арабов (имя сасанидов - “бану сасан” вошло у арабов в поговорку как символ нищеты), а Византия выжила, но уже больше никогда не выходила из состояния обороны.
Единственными выигравшими в этой многовековой войне стали арабы - жители оазисов в пустынях, через которые проходил сухопутный торговый путь (морской проходил неподалеку). Действительно, трудно сравнивать их с огнеземельцами.
Если возвратиться к аналогии к Кашгаром, то Византия - это Китай (безусловно, страна культурных, работящих и талантливых жителей с одним недостатком - чувством собственной национальной исключительности, неистребимым даже по отношению к единоверцам). Иран - близкий аналог степняков (они не только эксплуатировали местные народы вдоль торгового тракта, они еще там и жили). К имперским амбициям присоединялась тысячелетняя самобытная культура. А вот эфиопы и арабы - аналоги местных жителей Восточного Туркестана, вся политика которых была связана только с проблемами торгового тракта (а не собственного народа).
В истории независимой южной Аравии Пигулевская выделяет три хронологических периода на основании южно-арабских надписей ([1], стр. 361)
Затем приходит период иноземного господства:
Однако нас больше интересуют восточные славяне. Что может дать эта аналогия для нас?
Тысячелетние войны, описанные Гумилевым и Пигулевской, затрагивают и восточных славян. Если посмотреть на ситуацию с Великим Серебряным путем (по описаниям Идриси) - все те же действующие лица: Иран, Византия, евреи (хазарские и свои, местные). Только вместо эфиопов - варяги. И славяне в роли “чернорабочих торговли”, транзитной территории для движения чужих товаров. Действительно, путь начинается в провинции халифата Арминийи - в районе, который когда-то принадлежал Сасанидам. Значит, можно сразу понять, что все мероприятие поддерживается арабскими халифами (без их поддержки торговля такого масштаба невозможна). Халифы - наследники Ирана. И евреи - большие друзья всего этого предприятия, одна из пружин приведения его в действие (оцените соседство описания купцов - русов и евреев - рахданитов у ибн Хордадбеха). И принятие иудаизма хазарами не имеет никакого отношения к вопросу: в описании Масуди ([4], стр. 72 - 73) показано, что военную власть в Хазарии имели мусульмане, именно они - гвардия ал-арсия - уничтожали русов силой оружия. Хотя хронология совпадает: по Кестлеру хазары принимают иудаизм около 740 года. Византия чисто географически лежит в стороне от Серебряного пути (кроме Херсонеса!) Но она не могла спокойно смотреть на его работу, как не могла она просто так отдать сверхприбыльную торговлю с Индией. Поэтому ей нужны союзники. Она их нашла - это хазары, давние враги арабов, и аланы. История хазар - это история столетних войн с арабами. Хазары воевали с Ираном в 626 году ([3], стр. 193 - 201), еще до арабов, на стороне Византии. И по Новосельцеву ([5], стр. 172 - 184) и Плетневой ([6], стр. 35 - 39) они всегда являлись врагами халифата (“грязный” поход Мервана). Против хазар арабы предприняли решительные шаги. Именно после разгрома Хазарии арабами в 730-х годах Великий Серебряный путь заработал. Через некоторое время хазары начали экспансию на запад. Самый уязвимый участок пути - вдоль северо-восточного побережья Черного моря. По ПВЛ хазары дошли и до полян. Видимо именно с этими событиями связан перерыв в поступлении восточного серебра на Балтику в 820 - 860 годах. Дальше следует “легендарное” призвание варягов и загадочный поход руси на Константинополь 860 года. Можно не верить в призвание варягов, можно сомневаться в успешности похода ([9], стр. 75). Но археологический факт - путь заработал опять. Поэтому самый простой путь - рассматривать этот набег как карательную меру, силовое решение вопроса. И ведь он - таки да, был решен!
У этих событий, традиционно связываемых с именами Аскольда и Дира, были и свои более поздние аналоги, на которые не принято обращать внимание.
При описании правления князя Святослава (945 - 972) практически никто не акцентирует внимания на ярко выраженном антивизантийском аспекте его деятельности. Автор специально перечитал А. Н. Сахарова "Дипломатия Святослава" [13]. Движущей силой похода Святослава в дунайскую Болгарию Сахаров считает желание Святослава брать дань с греков. Неплохое желание, льстящее самосознанию славян (или шведов?) Однако откуда это желание могло взяться в реальной жизни? За какие заслуги? Единственный намек у Сахарова - подчеркивание роли Херсонеса в этом конфиликте (по "Запискам готского топарха" и договору с Византией 971 года). Кроме того, Сахаров постоянно обсуждает болгарский поход в связи с предшествующим ему восточным походом Святослава на хазар, ясов и касогов.
Действительно, кроме покорения вятичей (ПВЛ гг. 964, 966) летопись упоминает только два больших события во время его правления - великий восточный поход на булгар, хазар, алан и касогов (черкесов) в 965 году, и балканские войны Святослава 968 - 972 годов. При этом булгары - друзья арабов (они мусульмане) и сами торговцы (многочисленные находки в Поволжье сасанидского серебра, путь Киев - Булгар). Аланы - союзники Византии ([7], гл. 10, 11), проводящие провизантийскую политику в причерноморском регионе, и добавим, имеющие процент с работы Серебряного пути. Хазары по Константину Багрянородному - противники Византии, император специально указывает три народа, которые могут воевать с ними - узы (гл. 10), аланы (гл. 10, 11) и черные булгары (гл. 12). Болгарские войны Святослава с греками не требуют комментариев - ненависть Льва Дьякона к русским скользит даже в переводе ([8], стр. 57 или любая другая). Кроме того, летопись отмечает нежелание Святослава креститься и его воинственность. Если добавить смерть Святослава от печенегов (посмотрите, что пишет Константин о печенегах: послушное орудие византийской внешней политики: [7], гл. 1 - 7), то на протяжении княжения Святослава описана тотальная война двух политических режимов на взаимное уничтожение. Это сильно не вяжется к проснувшейся потом любовью русских к православным грекам, и требует объяснения.
В этой картине поляризации политических режимов нелогичен только разгром булгар - союзников арабов, и хазар - противников Византии. Но булгары никогда не воевали с хазарами, их бизнес - торговля по Волге - требовала мирных отношений с ними. Хазары также никогда не нападали на Византию, и если трактовать взаимоотношение Византии и Руси при Святославе именно как войну на истребление, то оба государства были бесполезны для борьбы с греками. Можно также предположить, что поскольку серебряный поток иссякал, то шла и конкуренция между Волжским трактом и Великим Серебряным путем.
Можно предположить, что в летописи более - менее полно описан сам процесс покорения киевской варяжской династией соответствующего участка Великого Серебряного пути: его начал князь Игорь с победы над древлянами в 913 - 914 годах. За время княжения Игоря описано не так уж много событий: война с древлянами сразу по вокняжению, потом практически все годы пустые - с 916 по 941 - ни одного события на территории Руси, потом морской поход на Константинополь в 941, упоминаемый и Львом Дьяконом и закончившийся поражением от греческого огня, и смерть от древлян в 945 году. То есть Игорь потратил свою жизнь на подчинение древлян, игравших, как мы знаем, важную роль в функционировании Великого Серебряного пути (страна ан-нибарийа). И аналогично Святослав отдал жизнь борьбе с Византией - захвату причерноморского участка Серебряного пути и болгарским войнам, причины которой в общем-то не очень ясны. Если честно, после прояснения взаимосвязи указанных событий автор склонен считать византийскую торговлю менее существенной по сравнению с Серебряным путем (этот путь доказал свою жизнеспособность: возникнув около 750-х годов, задолго до появления варягов на Руси, он профункционировал до времени Идриси, до 1150-х годов).
Тогда получает объяснение вражда с Византией (из-за причерноморского участка Серебряного пути) и остаются непонятными закавказские походы русов - впрочем, их всего пять (или три) на 80 лет - 870 - 945).
Интересно, что у Пигулевской вместо одной Индии упоминается сразу три: собственно Индия, южная Аравия и Эфиопия. Эта многозначность сохранялась до 1500-х годов: именно в Эфиопии португальские миссионеры искали мифического индийского царя “пресвитера Иоанна” (посольство португальцев в 1520-х годах, прибывшее из Гоа, Индия, упоминается в [11], стр. 255 - 256 и неоднократно обсуждается в [12], стр. 50 и др.).
(Четыре царства - это Аксума, Барбария, Ладоносная земля и земля Сасу. Индийские государства - в собственно Индии.)
Когда-то это очень раздражало автора. Вместо однозначной связи слов и понятий - параноидальная раздвоение личности. Если для Индии это самоназвание, то зачем переименовывать Аравию и Эфиопию?
Ответ прост как всегда. Люди употребляют слова не для того, чтобы облегчить жизнь будущим историкам, а для того чтобы облегчить жизнь самим себе. Мы тоже употребляем слово “негр” без сложного подразумеваемого подтекста, а потому, что нам лень изучать самоназвание всех африканских народов, да и различить их на глаз просто не можем. Так почему же европейцы назвали южных арабов и эфиопов индусами? Потому что их национальная самобытность имела гораздо меньшее значение, чем их функциональное подобие - “чернорабочих торгового тракта”.
Просто поставьте себя в центр тогдашнего “цивилизованного” мира - Византию. Обратитесь лицом на восток - источник огромных богатств. Попробуйте добраться до Индии. Все пройденные по дороге народы и будут называться индусами.
Пигулевская упоминает такую категорию, как “Караванные города” ([1], стр. 333). Именно это и искал автор при поиске квантования расстояний в Руси. Пока не понял, что на Руси все города являются “караванными”.
Важным индикатором ситуации является многочисленная еврейская прослойка на Руси. Можно предположить, что она связана не только с Хазарией, как у Кестлера, но главным образом с трансконтинентальной торговлей по Великому Серебряному пути.
Кстати, перечитав вступление Исаака Акриша к еврейско-хазарской переписке у Коковцова ([10], стр. 539 - 545), автор убедился, что в XVI веке сами евреи еще помнили иудаистский режим Масрука Зу Нуваса и искали в Иемене остатки былого еврейского царства.
Весь этот рассказ о доисламской Аравии приведен автором потому, что по его мнению имеет прямое отношение к описанию главных действующих лиц в деле построения Великого Серебряного пути.
Литература: